— Могу я надеяться на приглашение? — Поинтересовалась Вербицкая-старшая самым светским тоном, вот только смешинки в ее глазах говорили совсем о другом. Правда, к чести Бестужева, нужно признать, что дипломат быстро взял себя в руки.
— Разумеется, Василиса Тимофеевна. Буду рад видеть вас и вашу семью на пиру. — Кивнул Валентин Эдуардович, покосившись на Леонида. Вербицкая же, точно так же взглянула на свою дочь… М-да, веселье полным ходом. Может, мы все здесь немного на голову ушибленные?
Оставшаяся часть завтрака прошла в спокойной домашней атмосфере, с шутками и подколками, которыми в конце концов боярин и Вербицкая довели своих детей до пунцового цвета и злого пыхтения. К сожалению, все когда-нибудь заканчивается, не стали исключением и эти наши посиделки.
Как и договорились, сразу после завтрака мы прошли с Аристархом в его кабинет, где Хромов, предварительно установив мощный полог от подслушивания, чуть поколебавшись, вручил мне плотный конверт без каких-либо опознавательных знаков. Даже старомодная сургучная печать на нем, оказалась простым круглым оттиском с пустым щитом на нем.
— Хм… и что это? — Поинтересовался я, покрутив в руках тяжелый пухлый конверт.
— Письмо. — Пожал плечами Хромов, присев за стол и кивнув мне на удобное кресло напротив, договорил с легким вздохом. — От Его Высочества, цесаревича Михаила.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя от заявления Аристарха.
— Судя по твоему поведению, ты в курсе его содержания. Я прав? — Справившись с неприятным удивлением, спросил я.
— В общих чертах. — Кивнул Хромов. — Его высочество не стал особо распространяться о сути послания, но кое-что все-таки сообщил.
— Его высочество? Цесаревич? Когда ты успел с ним увидеться?
— Не я с ним, а он со мной. Сегодня утром открыл «окно», и передал для тебя это… — Скосив глаза на письмо в моих руках, ответил Аристарх, вгоняя меня в изумление.
— Какое окно? Как передал? Он что, здесь был?!
— Ай, все время забываю о твоем образовании… — Хромов скривился но, тут же махнув рукой, пустился в объяснения. — Разумеется, цесаревич не приезжал сюда. Он открыл так называемое «окно». Это фокус из арсенала грандов, один из немногих, известных широкой публике. Зная человека или место, гранд может… не знаю, как объяснить… в общем, гранд способен совместить окружающее его пространство с пространством в знакомом месте, рядом с известным ему предметом или рядом со знакомым человеком. Что, как ты понимаешь, дает огромные возможности для телепортации. Только не спрашивай, КАК твои коллеги это делают. Я еще до таких фокусов не дорос.
— М-да. Все чудесатее и чудесатее. — Я ошеломленно вздохнул, одновременно старательно глуша рвущейся из души крик: «хочу!». — И на каком же расстоянии действует этот… фокус?
— Без понятия. — Пожал плечами Хромов и неожиданно усмехнулся. — Научишься, расскажешь?
— Если научусь.
— Ну… — Аристарх хмыкнул и ткнул пальцем в конверт. — Если я правильно понял, то это не проблема… Ты читай письмо. Для тебя же писано. А поговорим потом. Если возникнут вопросы, я отвечу.
Да уж, после таких вот новостей, мне только письма читать… Я глубоко вздохнул и, угомонив бурлящие эмоции, вскрыл конверт. Следующие сорок минут в кабинете Аристарха царила полная тишина. Я читал, а Хромов работал с вычислителем. Что уж он там делал, я не знаю, но мне не мешал. И правильно делал. По мере чтения послания цесаревича мое настроение медленно но верно пошло вниз, а когда я взялся за вторую часть послания, написанное совсем другим человеком, оно и вовсе ушло в пике. Вот только новостей от деда мне сейчас и не хватало. Черт! А я так надеялся, что мы уберемся из города и спокойно осядем в Костромском воеводстве. Вотще. Похоже, мечту об открытии своей школы мне придется-таки отложить в сторонку… и ввязаться в это идиотское представление под названием «боярский мятеж».
— Кирилл? — Я оторвался от чтения и, оглядевшись, сдавленно выругался. Вокруг меня расползалось белое пятно инея.
— Извини, Аристарх. — Постаравшись взять под контроль разбушевавшийся Эфир я слабо улыбнулся побледневшему Хромову, отодвинувшемуся на своем кресле подальше от искрящейся изморози, укрывшей его стол.
— Что-то совсем неприятное? — Тихо поинтересовался он.
— Скажем так, мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться. — Я хмыкнул. Ну да, а как еще расценить показной интерес, который цесаревич выказал относительно моих планов о создании собственной школы, вкупе с мягким напоминанием о том, что эфирное направление в России прочно оседлала царская семья? А рассуждения о судьбе некоторых опальных родов? Намеки, намеки… И предельно вежливые просьбы деда на их фоне. С-суки!
Я тяжело вздохнул и, предельно аккуратно сложив листы письма обратно в конверт, взглянул на Хромова.
Когда Аристарх услышал треск паркета, он сначала не понял даже, что происходит. Но когда на его глазах, стремительно покрывающееся инеем, кресло на котором сидел Кирилл, вдруг встопорщилось щепками, а сверкающая в свете люстры, изморозь начала захватывать все большее пространство вокруг молодого гранда, Хромов забеспокоился. Вспоминая аналогичные случаи, Аристарх не мог не отметить, что подобный эффект возникает только в том случае, когда Кирилл всерьез зол. Не раздражен, не обижен, а именно зол. До чертиков!
Хромов поспешил окликнуть сидящего напротив него юношу и тот, к счастью, откликнулся. Пятно белоснежного инея начало медленно таять, оставляя мокрые пятна, и дружинник облегченно вздохнул.
Нет, цесаревич предупреждал, что Кириллу скорее всего не очень понравится то предложение, что содержится в письме… но чтобы настолько?! Ну, что страшного может быть в предложении временной службы? В конце концов, это же прямая обязанность всех бояр!
Очевидно, последнюю мысль Хромов нечаянно высказал вслух, потому как Кирилл на нее ответил.
— Но я-то не боярин и присяги государю не приносил. Забыл? — Молодой гранд смерил Аристарха холодным взглядом и, зло оскалившись, тряхнул конвертом с письмом. — Вот и они забыли. Ур-роды!
Часть Пятая. Каток тоже транспорт
Глава 1. Язык Эзопа, или Что куда совать не надо
Немного сбросив напряжение на тренировке устроенной ученицам, отвлекшись размышлениями на тему причин виноватого вида Елизаветы и очередной серии довольно-предвкушающих взглядов которым близняшки обстреливали меня в течение всего занятия под злое шипение Ольги, я отправился на обед. И только выйдя из-за стола, я понял что немного успокоился и начал более или менее ясно мыслить. А обнаружив, что при виде переданного Аристархом письма меня уже не тянет рычать и материться… ну, разве что, мысленно… я решил перечитать этот образчик эпистолярного жанра и хорошенько его обмозговать.
А тут в самом деле есть о чем подумать. Если взять оба послания по отдельности, то получается весьма интересная картинка. Цесаревич не написал ничего конкретного, так, отвлеченные размышления об Эфире, верности и общем упадке боярства, оканчивающиеся выражением надежды на скорую встречу. Совершенно нейтральное письмо, так что единственный вопрос, который может возникнуть у постороннего человека: о причинах побудивших наследника престола писать личное послание какому-то пятнадцатилетнему мальчишке. Да и то, учитывая известный интерес проявляемый Рюриковичами к школе Эфира, и мой уже не являющийся тайной статус гранда, вопрос этот легко снимается.
И письмо деда… в котором этот старый хитровымудренный старик, изображая моего духовника, попенял на то, что я, «погрязнув в мирской суете и забыв о сыновнем долге», до сих пор ни разу не почтил памяти родителей и не посетил их усыпальницу… и ведь, заботливый какой, даже место их упокоения назвал и строки о приличествующей месту и поводу одежде дважды подчеркнул. Про время, когда он ожидает от меня исполнения этого самого долга, можно и вовсе умолчать. Ну, Эзоп же, натуральный! М-да… Невиннейшие письма, что и говорить.